Господи! Отправь все калории в сиськи!!
Автор: Зеленый попугай (ака DueSouth)
Название: Медленно и нежно.
Фэндом: SPN
Pairing: Сэм/Дин
Rating: PG-13 (нет графичности)
Summary: мужчины порой так суровы, что отказывают себе в радостях жизни.
Disclaimer: Очень жаль, но они не мои.
Статус: завершено
читать дальше
- Медленно и нежно, Дин.
Дин глумливо фыркает. Ему не нравится медленно и нежно. Медленно и нежно - это для девчонок. Это они любят. Сэм - не девчонка. Дин - не девчонка. Это – «телячьи нежности». Медленно и нежно - это даже как-то неподобающе, это стыдно!
На самом деле, Дин просто не может признаться, что он стесняется. Он старший брат, он защита Сэмми, он взрослее, сильнее и опытней. А медленно и нежно - это как признать, что ты промазал в мишень с трех шагов, это как будто у тебя 1+1 получается три, это так, как будто остаться нагишом посреди людной улицы. Это...это как-будто взять и открыть брату свою душу, позволить ему знать о чем ты думаешь, чего хочешь, чего боишься и о чем мечтаешь - вскрыть себя, как консервную банку. Если делать это медленно и нежно - то Дин растеряет свою защиту, и...
- Даже не мечтай.
Дин захлопывается в своей раковине, как трусливая устрица. Действительно, с какой стати. Сэму обидно - он доверяет ему, как себе, даже больше – он любит его. Он хочет, чтобы Дин наконец раскрылся, чтобы их исступленный, временами похожий на звериную случку, секс стал одушевленным. В темноте Дин всегда стискивает зубы и делает все молча, резко и грубо. Порой даже жестоко. После, когда Сэм приходит в себя, он всякий раз лежит на спине, смотрит в потолок очередного номера мотеля и пытается вспомнить - не застонал ли Дин?.. И, когда убеждает себя - что, в очередной раз, нет - то пытается представить КАК это будет, на что похож этот волшебный звук. Но Дин давно спит, а его стонов Сэм не слышал никогда.
- У меня день рождение, Дин.
Сэм обиженно поджимает губы и ожидающе смотрит исподлобья. Дин никогда не выдерживал этот взгляд – вот и теперь, старший брат кивает, лениво протягивает «ладно, давай ее сюда, Сэмми» и покоряется.
На глаза ложится легкая повязка из темной газовой ткани и мир теряет свои очертания. Теперь Дин живет всеми своими чувствами, но только не глазами. Он втягивает напряженными ноздрями воздух – и думает, что Сэм пахнет как ребенок. Запах его кожи Дин не спутает ни с чем – он знал и слышал этот запах с детства, этим запахом пропитано, казалось бы, все главное и первое в его мире – машина, одежда и его собственное тело.
Дин вздрагивает – Сэм дотронулся до его кисти, застал его врасплох, заставил воспоминания исчезнуть. Кожа под пальцами брата покрывается мурашками, Дину кажется, что в комнате стало холодно, профессиональное чутье подсказывает: «Призрак?! Демон?!»
- Кристо, - настороженно шепчет Дин и слышит, как Сэмми улыбается:
- Ты больной, Дин, с тобой и по-человечески что ли нельзя…
Дин расслабляется. Пальцы Сэма исследуют его руки, поднимаются выше, обходят грудь, проходят вниз по слегка впалой по середине грудной клетке, задевают мягкие соски. Дин стоит на коленях на узкой кровати.
Перед глазами вспыхивают яркие пятна, охотник внутри не отпускает его – ему нужно видеть, просто необходимо видеть, быть в курсе, ну зачем Сэмми мучает его, зачем он…
- Ох…, - выдыхает Дин, когда чувствует влажные губы на своей шее, а руки – на своей талии. Сэм обнимает его, как девчонку – от этого сначала передергивает, а затем стыдно, но стыдно-приятно, так, как в детстве, когда Дину было 13, и он только-только начал исследовать свое тело – он впервые кончил, появилось стойкое чувство неправильности произошедшего, какой-то грязи и греха. Дин несколько дней не знал куда деться. Потом привык.
Сэм смотрит на брата и не может насмотреться. Он перед ним – такой совершенный и открытый, такой податливый и … испуганный. Он похож сейчас на слепого щенка – он растерян и дезориентирован. И это заводит Сэма еще больше. Сейчас вести будет он.
Дин не может расслабиться, он не умеет делать это по-человечески, ему этого не дано. Он все делает крайне сосредоточенно, ответственно, даже скучно - и именно это портит все.
Получается, что во всем, что делает Дин, нет главного – самого Дина. Он никогда не дает слабину, никогда не выпускает себя настоящего из клетки своей души, не позволяет ей выйти за грани своего тела.
Сэм заставит его. Сэм поможет. Он придвигается ближе, так, чтобы они соприкасались низом живота, притягивает брата к себе и начинает свой путь.
Если застать Дина врасплох – он не успеет сконцентрироваться, он обязательно сделает промашку – и вот! Легкий стон срывается с его губ, стоило Сэму прикоснуться к его шее. И Сэм моментально решает – ради того, чтобы Дин повторял этот звук снова и снова сегодня – он сделает все, что может. И даже больше.
В комнате мотеля темно, за окном слышится шум проезжающего мимо транспорта, гудки и крики. Здесь – тишина и темнота. И она еще чернее – из-за повязки на глазах.
Дин замер – ему кажется, что он невероятно уязвим, что каждая клетка его тела приобрела сверхъестественную чуткость – его начинает трясти – то ли от ночной прохлады, то ли от возбуждения. При свете он бы не обратил внимание на все то, что приобрело гораздо больший смысл, лишись он возможности видеть.
« Господи, какой же секс бывает у слепых?» - ему даже стыдно за эту мысль. Секунду спустя он вскрикивает от неожиданности – и навзничь падает на кровать.
Сэм смотрит на него сверху вниз – и ему кажется, что он видит брата в первый раз. Это даже не его брат больше. Несмотря на щетину, телосложение и всю сущность Дина, которую он знает – сейчас под ним растерянная девушка, которая испуганно вертит головой, пытаясь увидеть хоть что-то, но не может, ей хочется подняться – но крепкие руки удерживают ее хрупкие запястья, ей хочется позвать на помощь – но она не станет, так хочется ей продолжения, ей страшно – но только на миг перед тем, как она отдается ему полностью.
От груди и вниз по животу тянется горящий след – так кажется Дину, его тело горит – и с каждым новым поцелуем площадь воспламенения увеличивается.
- Ну что ты со мной как с ба…, - Дину не удается договорить, его рот тут же накрывает ловкая рука, пальцы проникают в его рот – и он забывает о том, что хотел сказать. Сегодня он будет всем, чем пожелает Сэм.
Он станет комком сырой глины – и Сэм будет лепить его нежно и неистово – как обезумевший гончар, вновь и вновь ломающий свое творение – пока не доведет его до совершенства.
Сэм доходит до темной полоски нижнего белья и зарывается лицом в темную ткань. Он любит запах Дина – он до странности не похож на Дина-обычного. Он не такой, каким хочет казаться, запах не обманешь. Дин пахнет всем – кожаным сиденьем своей машины, потом, страхом, мускусом, сексом и братом. Белье Дина наконец летит на пол.
- Пусти меня, - шепчет Сэм и тихонько дотрагивается до сведенных колен. Дин распахивается сразу же.
«Лепи меня»
Сэм сдержал свое обещание – и этот раз для Дина становится первым. Отчасти – из-за того, что он чувствует себя шестнадцатилетней девственницей, отчасти – от того, что Сэм никогда не был с ним таким. Сам Дин не давал ему возможности.
Сэм двигается медленно и размеренно, скорость сейчас не нужна, а Дин должен почувствовать его всего.
Дин ловит себя на мысли, что стоит Сэму выйти из него – все его тело начинает кричать «Ну! Войди в меня снова! Скорее! Заполни меня!»
Сэм двигается медленно. Он ждет сигнала, а какого – Дин должен догадаться сам.
Дин сдерживается как может, но ему хочется застонать. Ему нужно застонать, иначе сладкая пытка продолжится – а на данном этапе он уже дошел до грани, ему нужно большее.
- Ммммм, - напряженные ноздри втягивают воздух. Губы распахиваются следом – когда Сэм начинает двигаться по-другому.
- Сэээээээм! – требовательно-разочарованно хрипит Дин, когда чувствует пустоту. Брат быстро переворачивает его и ставит на колени. Видел бы себя Дин сейчас – эта совершенная в своем бесстыдстве красота. Широкие бедра, прогнувшаяся поясница, напряженная спина – он зовет его весь.
« Лепи меня! Возьми меня!»
- Ну же…, - Дин бросает через плечо и смотрит на него яблоками завязанных глаз. Сэма не надо упрашивать долго.
Дин почти теряет осознание себя и пространства вокруг него. Пока Сэм втрахивает его в простыню, в мозгу бьется только одно: « Глубже! Еще! Еще!»
Он чувствует его всего – внутри и вне себя. И ему мало.
- Глубжееееее, - почти кричит Дин и ему самому удивительно – до какого бесстыдства он дошел.
Будь Сэм в состоянии – он бы даже усмехнулся сейчас, но он слушает. Это даже не стоны, это не крики. Это звон – старый Дин разбивается, он как старая статуя – покрывается трещинами и начинает осыпаться, еще чуть-чуть и комнату заполонит свет, льющийся из всех трещин.
Он слепит нового Дина – сразу же, как разрушит старого.
Сквозь шум крови в ушах Сэм слышит самый чудный звук на всей планете – это кричит его брат.
Его брат, который только что родился заново.
Название: Медленно и нежно.
Фэндом: SPN
Pairing: Сэм/Дин
Rating: PG-13 (нет графичности)
Summary: мужчины порой так суровы, что отказывают себе в радостях жизни.
Disclaimer: Очень жаль, но они не мои.
Статус: завершено
читать дальше
- Медленно и нежно, Дин.
Дин глумливо фыркает. Ему не нравится медленно и нежно. Медленно и нежно - это для девчонок. Это они любят. Сэм - не девчонка. Дин - не девчонка. Это – «телячьи нежности». Медленно и нежно - это даже как-то неподобающе, это стыдно!
На самом деле, Дин просто не может признаться, что он стесняется. Он старший брат, он защита Сэмми, он взрослее, сильнее и опытней. А медленно и нежно - это как признать, что ты промазал в мишень с трех шагов, это как будто у тебя 1+1 получается три, это так, как будто остаться нагишом посреди людной улицы. Это...это как-будто взять и открыть брату свою душу, позволить ему знать о чем ты думаешь, чего хочешь, чего боишься и о чем мечтаешь - вскрыть себя, как консервную банку. Если делать это медленно и нежно - то Дин растеряет свою защиту, и...
- Даже не мечтай.
Дин захлопывается в своей раковине, как трусливая устрица. Действительно, с какой стати. Сэму обидно - он доверяет ему, как себе, даже больше – он любит его. Он хочет, чтобы Дин наконец раскрылся, чтобы их исступленный, временами похожий на звериную случку, секс стал одушевленным. В темноте Дин всегда стискивает зубы и делает все молча, резко и грубо. Порой даже жестоко. После, когда Сэм приходит в себя, он всякий раз лежит на спине, смотрит в потолок очередного номера мотеля и пытается вспомнить - не застонал ли Дин?.. И, когда убеждает себя - что, в очередной раз, нет - то пытается представить КАК это будет, на что похож этот волшебный звук. Но Дин давно спит, а его стонов Сэм не слышал никогда.
- У меня день рождение, Дин.
Сэм обиженно поджимает губы и ожидающе смотрит исподлобья. Дин никогда не выдерживал этот взгляд – вот и теперь, старший брат кивает, лениво протягивает «ладно, давай ее сюда, Сэмми» и покоряется.
На глаза ложится легкая повязка из темной газовой ткани и мир теряет свои очертания. Теперь Дин живет всеми своими чувствами, но только не глазами. Он втягивает напряженными ноздрями воздух – и думает, что Сэм пахнет как ребенок. Запах его кожи Дин не спутает ни с чем – он знал и слышал этот запах с детства, этим запахом пропитано, казалось бы, все главное и первое в его мире – машина, одежда и его собственное тело.
Дин вздрагивает – Сэм дотронулся до его кисти, застал его врасплох, заставил воспоминания исчезнуть. Кожа под пальцами брата покрывается мурашками, Дину кажется, что в комнате стало холодно, профессиональное чутье подсказывает: «Призрак?! Демон?!»
- Кристо, - настороженно шепчет Дин и слышит, как Сэмми улыбается:
- Ты больной, Дин, с тобой и по-человечески что ли нельзя…
Дин расслабляется. Пальцы Сэма исследуют его руки, поднимаются выше, обходят грудь, проходят вниз по слегка впалой по середине грудной клетке, задевают мягкие соски. Дин стоит на коленях на узкой кровати.
Перед глазами вспыхивают яркие пятна, охотник внутри не отпускает его – ему нужно видеть, просто необходимо видеть, быть в курсе, ну зачем Сэмми мучает его, зачем он…
- Ох…, - выдыхает Дин, когда чувствует влажные губы на своей шее, а руки – на своей талии. Сэм обнимает его, как девчонку – от этого сначала передергивает, а затем стыдно, но стыдно-приятно, так, как в детстве, когда Дину было 13, и он только-только начал исследовать свое тело – он впервые кончил, появилось стойкое чувство неправильности произошедшего, какой-то грязи и греха. Дин несколько дней не знал куда деться. Потом привык.
Сэм смотрит на брата и не может насмотреться. Он перед ним – такой совершенный и открытый, такой податливый и … испуганный. Он похож сейчас на слепого щенка – он растерян и дезориентирован. И это заводит Сэма еще больше. Сейчас вести будет он.
Дин не может расслабиться, он не умеет делать это по-человечески, ему этого не дано. Он все делает крайне сосредоточенно, ответственно, даже скучно - и именно это портит все.
Получается, что во всем, что делает Дин, нет главного – самого Дина. Он никогда не дает слабину, никогда не выпускает себя настоящего из клетки своей души, не позволяет ей выйти за грани своего тела.
Сэм заставит его. Сэм поможет. Он придвигается ближе, так, чтобы они соприкасались низом живота, притягивает брата к себе и начинает свой путь.
Если застать Дина врасплох – он не успеет сконцентрироваться, он обязательно сделает промашку – и вот! Легкий стон срывается с его губ, стоило Сэму прикоснуться к его шее. И Сэм моментально решает – ради того, чтобы Дин повторял этот звук снова и снова сегодня – он сделает все, что может. И даже больше.
В комнате мотеля темно, за окном слышится шум проезжающего мимо транспорта, гудки и крики. Здесь – тишина и темнота. И она еще чернее – из-за повязки на глазах.
Дин замер – ему кажется, что он невероятно уязвим, что каждая клетка его тела приобрела сверхъестественную чуткость – его начинает трясти – то ли от ночной прохлады, то ли от возбуждения. При свете он бы не обратил внимание на все то, что приобрело гораздо больший смысл, лишись он возможности видеть.
« Господи, какой же секс бывает у слепых?» - ему даже стыдно за эту мысль. Секунду спустя он вскрикивает от неожиданности – и навзничь падает на кровать.
Сэм смотрит на него сверху вниз – и ему кажется, что он видит брата в первый раз. Это даже не его брат больше. Несмотря на щетину, телосложение и всю сущность Дина, которую он знает – сейчас под ним растерянная девушка, которая испуганно вертит головой, пытаясь увидеть хоть что-то, но не может, ей хочется подняться – но крепкие руки удерживают ее хрупкие запястья, ей хочется позвать на помощь – но она не станет, так хочется ей продолжения, ей страшно – но только на миг перед тем, как она отдается ему полностью.
От груди и вниз по животу тянется горящий след – так кажется Дину, его тело горит – и с каждым новым поцелуем площадь воспламенения увеличивается.
- Ну что ты со мной как с ба…, - Дину не удается договорить, его рот тут же накрывает ловкая рука, пальцы проникают в его рот – и он забывает о том, что хотел сказать. Сегодня он будет всем, чем пожелает Сэм.
Он станет комком сырой глины – и Сэм будет лепить его нежно и неистово – как обезумевший гончар, вновь и вновь ломающий свое творение – пока не доведет его до совершенства.
Сэм доходит до темной полоски нижнего белья и зарывается лицом в темную ткань. Он любит запах Дина – он до странности не похож на Дина-обычного. Он не такой, каким хочет казаться, запах не обманешь. Дин пахнет всем – кожаным сиденьем своей машины, потом, страхом, мускусом, сексом и братом. Белье Дина наконец летит на пол.
- Пусти меня, - шепчет Сэм и тихонько дотрагивается до сведенных колен. Дин распахивается сразу же.
«Лепи меня»
Сэм сдержал свое обещание – и этот раз для Дина становится первым. Отчасти – из-за того, что он чувствует себя шестнадцатилетней девственницей, отчасти – от того, что Сэм никогда не был с ним таким. Сам Дин не давал ему возможности.
Сэм двигается медленно и размеренно, скорость сейчас не нужна, а Дин должен почувствовать его всего.
Дин ловит себя на мысли, что стоит Сэму выйти из него – все его тело начинает кричать «Ну! Войди в меня снова! Скорее! Заполни меня!»
Сэм двигается медленно. Он ждет сигнала, а какого – Дин должен догадаться сам.
Дин сдерживается как может, но ему хочется застонать. Ему нужно застонать, иначе сладкая пытка продолжится – а на данном этапе он уже дошел до грани, ему нужно большее.
- Ммммм, - напряженные ноздри втягивают воздух. Губы распахиваются следом – когда Сэм начинает двигаться по-другому.
- Сэээээээм! – требовательно-разочарованно хрипит Дин, когда чувствует пустоту. Брат быстро переворачивает его и ставит на колени. Видел бы себя Дин сейчас – эта совершенная в своем бесстыдстве красота. Широкие бедра, прогнувшаяся поясница, напряженная спина – он зовет его весь.
« Лепи меня! Возьми меня!»
- Ну же…, - Дин бросает через плечо и смотрит на него яблоками завязанных глаз. Сэма не надо упрашивать долго.
Дин почти теряет осознание себя и пространства вокруг него. Пока Сэм втрахивает его в простыню, в мозгу бьется только одно: « Глубже! Еще! Еще!»
Он чувствует его всего – внутри и вне себя. И ему мало.
- Глубжееееее, - почти кричит Дин и ему самому удивительно – до какого бесстыдства он дошел.
Будь Сэм в состоянии – он бы даже усмехнулся сейчас, но он слушает. Это даже не стоны, это не крики. Это звон – старый Дин разбивается, он как старая статуя – покрывается трещинами и начинает осыпаться, еще чуть-чуть и комнату заполонит свет, льющийся из всех трещин.
Он слепит нового Дина – сразу же, как разрушит старого.
Сквозь шум крови в ушах Сэм слышит самый чудный звук на всей планете – это кричит его брат.
Его брат, который только что родился заново.
@темы: слэш, Сэм, Сверхъествественное, Дин, фанфики
-
-
16.01.2011 в 16:24респектЗеленый попугай
-
-
16.01.2011 в 16:28