"Приходящее и окончательное", Автор: Origa-sensei (Орига-тян)

[supernatural666]

Название: Приходящее и окончательное
Автор: Origa-sensei (Орига-тян)
Фэндом: Supernatural
Категория: slash, RPS
Персонажи: Джаред, Дженсен, Женевьев, Чарли, Трейси и др.
Пейринг: Джерри/Джен
Жанр: roman’s, АУ, ООС
Рейтинг: PG-13
Условия размещения: нет
Статус: не закончен
Дисклеймер: да мои они, мои! А реальность – точно параллельная!
Предупреждение: события, описанные ниже, имеют право на существование лишь как плод моего воображения и не имеют ничего общего с реальностью. Возможно, все было именно так, а возможно – совершенно иначе. Любые совпадения случайны.
От автора: давно мечтала написать про любимых актеров, еще с тех пор, как случайно прочитала какой-то жутко корявый фик про их персонажей, было просто до боли обидно за родной сериал. Впрочем, я не помню, кто тот фик написал, и как я на него наткнулась тоже, но желание создать что-то свое, для души, осталось.

Здесь много! - часть вторая

ДЖАРЕД
Джаред задумчиво разглядывал скупой гардероб, выбирая, что надеть на вечеринку. Набор вещей не отличался особым разнообразием и цветовой гаммой. Скорее напротив, перед ним лежали несколько деталей одежды, похожих между собой и по крою, и по цветам. Две пары джинсов, несколько футболок, пара любимых рубах, – и все они были в привычной холодной серо-голубой гамме. Универсальный серый цвет прекрасно подходил молодому человеку, оттеняя вечно смуглую кожу южанина и подчеркивая яркую белизну улыбки. А его сочетание с синим, голубым или зеленым позволяло Джареду легко менять цвет своих таких же серых глаз и быть всегда разным. Например, вот эта рубашка с темно-синими вертикальными полосами делала его взгляд темным, глубоким, таинственным, даже похотливым... А светло-серая майка с зеленой пальмой на груди создавала иллюзию, что глаза зеленоватые, травянистого оттенка, взгляд делался настороженным, цепким...
Актер вздохнул и убрал невостребованные вещи в сумку. Сегодня глаза Джареда были чистого, почти аристократического голубого цвета. Он остановил свой выбор на любимых синих джинсах прямого кроя, удачно подчеркивающих длину и стройность ног, и темно-серой футболке с рисунком подмигивающего сиамского котенка на груди, подаренную Дженсеном на день рождения пару месяцев назад. Зашнуровав кроссовки, он прихватил белую толстовку с капюшоном и свистнул собак. Втроем они не торопясь отправились в сторону отеля, где должна была состояться вечеринка. Идти пешком было далековато, но Джерри был рад в последний раз прогуляться по вихляющей между соснами дороге через парк, мимо небольшого озера, по окраине маленького городка, приютившего актеров на время. Тем более что так удачно расчищенное днем небо с тусклым осенним солнышком заметно изменило температурный режим в сторону потепления, лужи от утреннего дождя подсохли, даже привычный уже северный ветер стих.
Джаред вдохнул поглубже свежий воздух и, свернув с дороги, пошел к озеру и остановился у кромки воды. Ветерок гонял по серебристой поверхности рябь, кидая на маленькие волны кораблики из опавших ярких кленовых листьев. Вода мягко шумела, расслабляя и успокаивая внутреннее напряжение. Старый деревянный причал, с которого летом дети ныряли в озеро, не был пуст. На самом его краю стоял Дженсен. Джерри улыбнулся – неужели он начал на расстоянии чувствовать присутствие друга. Такая телепатия даже слегка пугала. Он приблизился к Дженсену, который так и не обернулся, хотя не мог не заметить приближение друга хотя бы потому, что собаки галопом носились по деревянному причалу, тоже радуясь встрече.
– Становишься сентиментальным? – усмехнулся Джаред, вглядываясь вдаль из-за спины друга.
– На себя посмотри, – кинул в ответ Дженсен, впрочем, совсем не грубо, немного с грустью. – Красиво...
Джаред согласно кивнул головой, отлично понимая, что Джен его не видит, но также зная, что он это движение почувствует.
– Почему в такие моменты кажется, что можешь вот так простоять всю жизнь, глядя на редкие волны, слушая мягкий плеск и шум леса кругом?..
Джаред понимал, что вопрос риторический, но ему вдруг тоже захотелось найти на него ответ. Дженсен безошибочно угадал его душевный настрой, что случалось между ними не так уж редко. Джерри не ответил, просто мягко коснулся плеча друга, а затем и вовсе облокотился на него, прижимая спиной к себе. Дженсен не сопротивлялся, лишь хмыкнул:
– И ты еще удивляешься, что о нас ходят неприглядные слухи...
– Забей, – просто ответил Джаред, чувствуя тепло его тела и легкий запах парфюма.
Такое духовное единение двух парней было большой редкостью и в то же время чем-то привычным, знакомым, частью их близких отношений. Если на людях эти двое вечно балагурили, подшучивали друг над другом, смеялись, издевались над другими и самими собой, то наедине они обходились практически без слов, предпочитая тишину. Теплые и надежные отношения между ними порождали то глубокое доверие, которое столь редко бывает между людьми вообще, тем более между двумя давно повзрослевшими мужчинами...
Дженсен не знал, но возможно догадывался, насколько он был важен для Джерри. Джаред даже не хотел вспоминать свою жизнь до появления в ней серьезного и надежного друга. Дженсен был символом его новой, налаженной, счастливой жизни. Сейчас ему казалось, что обрывки воспоминаний о колледже, побоях, больнице, унизительном хождении по агентствам – всего лишь дикий мутный липкий сон. Сон, который исчез, который прогнал стоящий рядом человек. И поэтому он не радовался, расставаясь с Дженсеном, словно терял на время надежную опору.
Дженсен тряхнул плечами, скидывая руки друга, и вздохнул, словно выныривая из воды.
– Пора идти, – верно истолковал его действия Джаред и отстранился.
Джен обернулся и окинул фигуру друга оценивающим взглядом из-под девчачьих ресниц.
– Хорошо смотришься, – констатировал он и кивнул на футболку с веселой голубоглазой мордочкой: – Глаза совсем как у котенка...
Джерри улыбнулся, не из-за комплимента, а потому что не мог не улыбнуться под этим чистым взглядом.
– Ты тоже, знаешь, ничего, – он скользнул взглядом от черных ботинок по темно-синим классическим джинсам вверх к черной футболке и надетой поверх нее любимой Дженсеном рубашке оливкового цвета с закатанными до локтя рукавами. Взгляд зацепился за подвеску, выскользнувшую из-под одежды.
Джаред дотянулся и коснулся кончиками пальцев небольшого амулета на груди:
– Ты его вообще снимаешь?
Вопрос был не праздным любопытством. У этого странного по всем параметрам талисмана была длинная история, давно ставшая легендой и частью истории становления их отношений.
-------------------------------------------------???????????????????
Говорить о том, что с тех пор Дженсен амулета не снимал, не стоит. Стоит сказать, что безделушка так приглянулась сценаристам, что они не только создали лирическую историю ее появления у героя фильма, но и планировали отвести талисману даже какую-то свою отдельную роль в сериале.
– Вообще. Знаешь, так надежней, – Дженсен хлопнул друга по плечу и двинулся в сторону дороги, свистнув по пути собак: псы беспрекословно слушались его точно так же, как и своего непосредственного хозяина. Джаред улыбнулся и пошел следом.
Спустя полчаса парни вышли к озеру с другой стороны, где и стоял единственный в городе отель. Еще издалека в сгущающихся сумерках они заметили огни фонарей и почувствовали запах барбекю. Чарли еще днем решил, что можно устроить вечеринку, чем томиться в душном ресторанчике.
– А вот и наши звезды – полный комплект! – по закону подлости, первой их заметила Женевьев и, излучая наигранное дружелюбие, двинулась к ним. – Мальчики, а вы хоть когда-нибудь расстаетесь?
– Тоже мне, нашла мальчиков! – наперерез ей быстро кинулся мужчина среднего роста в черной рубашке и таких же брюках. – Оставь их уже в покое, детка!
Миша Коллинз имел чудовищный нюх на скандалы и замечательное умение гасить их в зародыше.
– Миша! – Джаред с удовольствием пожал руку коллеги, бросая на Женевьев настороженный взгляд. – Я думал, ты уже на полпути в Грецию?!
– В последний момент Жану пришлось уехать в Италию по работе, – вздохнул он в ответ. – Поэтому я вернулся. Все равно впереди небольшой отпуск...
– Планируете встретиться сразу в Греции? – заинтересовался Дженсен, до этого насмешливо разглядывающий пылающую гневом девушку.
– Наверное... Мы еще не обсуждали. А ты чем собираешься заняться в отпуске, Вив? – Миша тоже кинул нее взгляд, скривив губы, сдерживая улыбку.
– Отдохнуть от вас! – дружелюбие как ветром сдуло. Она резво развернулась, чтобы уйти.
– Мы тоже будем скучать, – не удержался Дженсен.
– Педики чертовы, – пробормотала она, удаляясь.
– Стерва, – нежно пробормотал Миша в ответ.
Замечание Женевьев касалось не столько «братьев», сколько их коллеги. Актер с глубокими французскими корнями и привычным европейским акцентом играл в сериале странноватого ангела по имени Кастиэль, а в жизни был обычным парнем с нетрадиционной ориентацией и совсем не ангельским типом поведения. Его давний любовник Жан проживал во Франции и наотрез отказывался ехать в "ханжескую Америку", как он выражался. Он занимался дизайном интерьеров и был достаточно известным в определенных кругах. Миша обожал Жана и много рассказывал знакомым о нем, посвящая окружающих в мельчайшие детали их отношений, не особо ограничивая эти рассказы моральными и иными рамками. Но любовь к Жану не мешало Коллинзу искать приключений на стороне. Для него это было как курение – вредная привычка, от которой он никак не мог отказаться. То, что Дженсен и Джаред легко сдружились с мягким и веселым Мишей, никого не удивило, но дало повод для новых сплетен по поводу их "натуральности". Но к времени их знакомства парней уже было трудно вывести из себя грубыми подколками, да и присутствие Коллинза позволяло Дженсену быстрее справляться с гневом, а Джареду – даже повеселиться со всеми по этому поводу.
– Ты сегодня один? – удивился Джерри, привыкший видеть Мишу только в компании.
– Шутишь? Тут же и до Провенстоуна рукой подать! – актер плотоядно улыбнулся, выглядывая кого-то в толпе. – Мэтью, подойди к нам!
– Мэтью? Господи, когда ты успел? – Дженсен разглядывал приближающегося к ним парнишку. – Миша, ему давно восемнадцать исполнилось?
Невысокое блондинистое существо с лицом, наполовину закрытым длинной челкой, сверкало ясными голубыми глазами и часто облизывало пухлые губки. Черные джинсы в облипку и майка со стразами под серебристой курточкой не оставляли сомнений в ориентации худенького паренька.
– Мэтт, это Джаред Падалеки и Дженсен Эклз, мои коллеги, – представил их Миша.
– Очень приятно, – парень улыбнулся совсем не детской улыбкой и слегка покраснел.
– Взаимно, – с сомнением произнес Джаред, пожимая тонкую ладонь. Дженсен ограничился кивком.
Миша по-хозяйски обнял своего нового знакомого.
– Мне кажется, или они все на одно лицо? – спросил Дженсен у друга, когда Коллинз увел свое новоприобретенное сокровище к столу.
– Близнецы-братья, – кивнул Джерри, все еще недоуменно глядя вслед коллеге.
Его удивляло поведение Миши: не столько его измены, сколько его выбор. Его бесценный Жан был бестрепетным высоким шатеном с карими глазами, но вот все другие любовники Миши неизменно оказывались невысокими голубоглазыми блондинами, словно их клонировали в одной из многочисленных лабораторий страны. То ли он таким образом стремился показать, что все эти мальчики – не больше, чем игрушки, и с Жаном их даже сравнивать не стоит, то ли пытался отделить для себя свои чувства к Жану от собственных развлечений. Ребята могли об этом только догадываться, все-таки у каждого из них были свои странности...
ДЖЕНСЕН
Вечеринка быстро набирала обороты. Среди празднующих окончание съемок было немало людей, которые к фильму никакого отношения не имели вовсе, но, тем не менее, нашли возможность попасть сюда. И хозяин отеля, и кое-кто из персонала, и местные жители, большинство из которых не имели даже официально озвученного приглашения. Дженсен первым заметил в толпе новую знакомую. Кэтрин Фриман в голубом свитере крупной вязки и простых джинсах топталась у огня с безразличным взглядом. Пока Джерри отправился на поиски чего-нибудь съестного для любимцев, Дженсен, подхватив со столика с напитками пару бокалов, двинулся в сторону девушки.
– Выпьете со мной, очаровательная незнакомка? – Джен ослепительно улыбнулся.
– Что это? – Кэтрин подозрительно покосилась на бокалы в руках актера.
– Мартини и джин – пара моих любимых напитков. Выбирайте бокал...
Блондинка усмехнулась, закусила губу и осторожно взяла бокал с мартини. Дженсен приподнял свой в знак того, что пьет за нее, и приговорил горьковатый напиток.
– Вы опоздали, мистер Эклз, – Кэтрин тоже немного отпила и взглянула на него из-под густо накрашенных ресниц.
– Природой любовались, – Джен махнул рукой в сторону парка. – С Джерри и его питомцами...
– Хм, Джерри?.. Ясно, – только и ответила на это девушка, вглядываясь в рослую фигуру Падалеки, мелькнувшего в толпе.
– Как твои отношения с отцом? – поинтересовался Дженсен после продолжительного молчания.
– Все хорошо, спасибо. Он выгнал меня, – она слегка поморщилась, видимо не особо желая вспоминать о недавних событиях. – Был грандиозный скандал, и я теперь буду жить отдельно. В каморке, которая раньше принадлежала моей бабке по материнской линии. Я свободна, уезжать не собираюсь. Мэгги предложила мне подрабатывать в баре... Вот и все.
– Рад это слышать, – произнес Дженсен, совсем неуверенно, поскольку радоваться особо было нечему, кроме того, что Кэтрин все же остается в родном городке. – Значит, больше никаких проблем?
Девушка склонила голову набок и улыбнулась. Ей вовсе не хотелось жаловаться этому успешному и привлекательному мужчине на свои проблемы. Дженсен понятливо кивнул и дотянулся до очередного бокала с выпивкой.
После выяснения всех вопросов, разговаривать им стало легче. Пустая болтовня потекла своим чередом, перемежаясь тостами. Дженсен веселил девушку, не находя какого-либо другого предмета приложения своих сил. Он рассказывал об актерской жизни, наполненной впечатлениями и трудностями, о людях, которые находились здесь, о дружбе с Джаредом, о его собаках. В свою очередь ему пришлось выслушать злостную правду по поводу одного из персонажей, которого ему приходилось играть прежде. Девушка, как и многие подростки современной Америки была не особо страстной, но все же поклонницей «Тайн Смолвилля». Дженсену пришлось непросто, Кэтрин не являлась любителем и разнесла его игру в пух и прах. Тем не менее, она нашла и качества, за которые можно было и похвалить актера. Девушка тоже много рассказывала о своей жизни здесь, о своих увлечениях, о намерении попасть в колледж, когда добудет на него денег... Дженсен с участием слушал про то, что она сочиняет песни, но сама не поет, что любит рисовать, но никогда всерьез не занималась этим... Он слушал и улыбался, вспоминая свою маленькую сестренка Саманту (маленькую?! хах, 27 лет), он думал о предстоящей встрече с ней, о том как она обрадуется...
Их отношения с сестрой всегда были самыми нежными. Всю жизнь Саманта (или попросту Сэм) была лучшим другом своего брата. Джен и Сэм много времени проводили вместе и, несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте, делили все секреты на двоих. Саманта закончила Корнелл, факультет психологии, и теперь преподавала в колледже Брин-Моор какой-то курс, связанный с PR-ом и имиджментом. Вся ее жизнь была там, среди студентов, ботаников и снобов, докторов, аспирантов, пары подруг, курсовых проектов, выпускных экзаменов и собственной научной работы. Три года назад она перебралась сюда вслед за мужем – Лукас преподавал философию... Они недолго были вместе. Через год он попал в аварию, провел в коме некоторое время, а потом его отключили. Дженсен часто уговаривал сестру переехать из мрачной Пенсильвании в солнечную Калифорнию, но Сэм отчаянно сопротивлялась. Она не желала покидать дом, где была счастлива, и уезжать далеко от Лукаса, хотя все, что от него осталось – каменное надгробье с фотографией. Впрочем, отсюда было гораздо ближе до матери и дяди Бобби, живущих в Нью-Джерси, так что у Сэм находились и более практические причины оставаться здесь. Она нечасто могла выбраться домой, да и Дженсен тоже. Поэтому они редко виделись, но это совсем не мешало им постоянно общаться, по-прежнему делиться новостями и проблемами. Хвала людям, изобретшим интернет!
– Вы завтра уезжаете? – поинтересовалась Кэтрин, в очередной раз выводя Дженсена из раздумий.
– Да, у нас небольшой перерыв намечается в съемках. Передохнем пару недель...
Он запнулся и не закончил фразу, потому что его внимание привлекла непривычная сцена. На небольшом помосте, используемом летом в качестве кафе, теперь уже не было ничего кроме столика у гостиничной стены и небольшой группы танцующих. И в самом центре этого импровизированного танцпола зажигали Джаред и Женевьев. Весело, от всей души они трясли конечностями под "It's My Party" Лесли Гор, откровенно соревнуясь в танце. Красивая, невероятно пластичная девушка, яркая и пылкая привлекала взгляды, цепляла каждым движением. Но танец парня произвел на Дженсена гораздо более сильное впечатление. Он знал, что у партнера и друга много талантов, но что среди них есть и танцевальный... Из водоворота впечатлений его вывел голос Трейси, материализовавшейся рядом:
– Он великолепен, наш малыш, правда?
Джен не стал обращать внимание на откровенный издевательский подтекст ее утверждения.
– Привет, Трейс, – улыбнулся он, с трудом отвлекаясь от завораживающего зрелища. – Познакомься, это Кэтрин Фриман. Кэти, это миссис Динвидди...
– Я – Трейси, – поморщилась женщина и протянула девушке руку.
– Очень приятно. А кого вы играете?
– Да, ведьма она, ведьма! – хмыкнул Дженсен, осушив неизвестно какой по счету стакан джина.
– Молчи, балбес! Я – медиум, ясно? – Трейси привычно замахнулась на него. – Ты напился уже?
– Я трезв, как стеклышко, – бросил Джен, снова оборачиваясь к танцполу.
– Похоже, Вив не собирается сдаваться, – пробормотала Трейси, заметив его взгляд.
Дженсен нахмурился, глубоко внутри заворочалось непонятное отвращение. Музыка сменилась на медленную, и высоченный Джаред теперь прижимал хрупкую брюнетку к себе. Это пара выглядела довольно мило, но Дженсен слишком хорошо знал, какова эта хищница, чтобы поверить, что там обошлось без нажима. Джаред никогда не умел отказать симпатичной девушке.
– Кажется, она положила на него глаз, – подала голос Кэтрин, тоже присматриваясь к паре.
– Ага, – весело подтвердила Трейси, – и уже наложила на него лапу!
– Черта с два, – твердо возразил Дженсен.
Он не знал, что именно так бесило его в действиях Женевьев (ведь он сам порой не гнушался подобными методами, добиваясь девушек), но решительно был против поощрения этих настойчивых действий Джаредом. Эта девица была постоянным источником раздражения, едва Джен понял, что она увлеклась его другом. Он знал точно, что это никак не связано с завистью к другу или ревностью... Джерри не придавал этому флирту особого значения, но Дженсен все же ощущал смутную тревогу. Хотя ни за что не сумел бы объяснить свое состояние. Какую угрозу могла представлять девушка?..
Но сейчас, разгоряченный алкоголем и своей неприязнью, он решительно двинулся к ним. Сначала он отметил, как скользят руки девушки по мускулистой груди Джареда, потом, как она прижимается к нему и совершенно неприлично извивается в крепких руках. Дженсен запрыгнул на помост, подошел вплотную и похлопал Женевьев по плечу:
– Эй, красотка, этот парень со мной, – он обворожительно улыбнулся, хотя представлял, что улыбка сейчас больше напоминает хищную гримасу.
– Подвинься, подружка, сейчас моя очередь, – парировала Вив, тоже оскалившись.
Джаред изумленно перевел взгляд с друга на девушку и обратно, видимо, оценивая перспективу. Точно определив стадию конфликта, он немедля решил действовать. Отпустив девушку, Джаред повернулся к Дженсену, решительно загораживая ее от него.
– Пойдем-ка выпьем, – произнес он бескомпромиссным тоном.
– Эй, мы еще не закончили! – голос Вив был сердитым и растерянным одновременно.
– Закончили, – ехидно произнес Джен, почувствовав крепкую руку на своем предплечье.
– Потанцуем позже, – бросил Джаред на ходу, утягивая за руку друга к бреши в толпе.
Дженсен, ощутив свое превосходство (откуда только взялось это низкое чувство?), обернулся и кинул довольный взгляд на девушку. Вив вдруг решительно бросилась к ним и схватила Джерри за другую руку, вцепляясь в самую кожу. Тот замер ошарашено, прекрасно представляя, как выглядит эта композиция со стороны, одновременно совершенно не понимая, какого черта добивается его друг... Внезапно раздался пьяный голос оператора:
– О, опять эти двое Падалеки не поделили!
В воцарившейся вдруг настороженной тишине Дженсен грозно глянул в толпу, выискивая этого камикадзе. Казалось, все вокруг замерли в некоей немой сцене. Джаред даже не понял, как Джен высвободился из хватки, когда тот в несколько быстрых шагов оказался рядом с Тоддом. И прежде чем Джерри успел остановить его, Дженсен схватил оператора за грудки:
– Хватит нести чушь! – прошипел он, тщательно проговаривая слова, а затем резко оттолкнул пошатывающегося мужчину с пути и пошел в сторону озера, не обернувшись.
Он шел решительно, твердо, в каждом шаге выплескивая злость. Дженсен злился на себя за то, что позволил выставить себя дураком, и на всех, кто его не остановил. Откуда взялось это гневное чувство, что толкнуло его на резкий выпад, зачем он вообще это сделал, – ответы на эти вопросы по-прежнему оставались загадкой. Только в груди ворочалось что-то противное и склизкое, от чего его тошнило, и хотелось напиться.
Возле воды было прохладно. Дженсен плотнее закутался в рубашку и уселся на берегу, разглядывая мягко бегущие волны. Мысли медленно приходили в порядок, нетрезвое сознание выдавало бредовые идеи, перед глазами то и дело всплывало озадаченное лицо друга. Лицо с мягкими чертами в обрамлении красиво вьющихся волос, прямодушное, с ласковым взглядом чистых серых глаз, с нежной, слегка насмешливой улыбкой тонких губ... Дженсен раздраженно потер виски, изумленный собственными мыслями, пробравшимися в голову. Господи, о чем он только думает?! О губах Джареда?!! Нет, не только... Еще о больших руках с длинными пальцами и привычной фенечкой на правом запястье, о широких плечах и ключицах, открытых глубоким вырезом футболки... Бред какой-то!
В ухо ткнулся мокрый нос, и Джен поморщился. Это Чак, заметив грустного друга, пришел его поддержать и составить компанию.
– Чак, прекрати, – отмахнулся он снова от пса, когда тот решил его еще и облизать. – Иди лучше косточку у хозяина попроси!
– Я все равно не дам, – возразил за спиной тихий голос. – Ты все еще злишься?
Джаред присел рядом, прямо на траву, и тоже глянул на озеро. Волны стали серьезней и гораздо крупнее. Ветер усилился, и на небе вновь собрались тучи. Дженсен ощущал, примерно, то же самое, что и природа, – волнение, смущение и приближение бури. Он молчал, не имея возможности оправдаться и не желая этого делать.
– Значит, злишься, – спокойно констатировал Джаред. – Джен, это и впрямь глупо. Если ты из-за Тодда... То есть, неважно, из-за Тодда или Вив, просто не имеет значения. Ты все равно наказываешь меня! Это несправедливо.
– Какого дьявола ты вообще согласился с ней танцевать? – Дженсен хмуро смотрел на воду, рвущуюся из берегов.
– Джен, это была всего лишь вежливость, – недоуменно ответил Джаред, разглядывая друга. – Я не мог отказать ей в такой малости...
Дженсен почувствовал, как на его запястье легла теплая ладонь со слегка подрагивающими пальцами. Он понимал, что другу тоже нелегко даются эти смешки и улыбки в ответ на грязные намеки и нападки в их сторону, но Джаред все равно в первую очередь стремится успокоить партнера. И Дженсену стало стыдно за то, что он так ведет себя, малодушно и глупо. Он вздохнул и поморщился:
– Извини, не знаю, что это на меня нашло, – выдавил Джен негромко. – Просто, она бесит меня, вот и все.
– Просто? – Джаред улыбнулся.
– Ага, просто.
Пожал плечами, виновато, признавая себя неправым. Покосился на друга, облегченно выдохнул и тоже улыбнулся, чувствуя, как тепло стало на душе. Иногда Дженсену казалось, что старший из них не он, а Джаред. У него были крепче нервы, тверже воля, выдержка...
– Можешь меня поздравить, – вдруг усмехнулся Джерри, вынимая из кармана свой iPhone, – в моей коллекции есть новое фото.
Дженсен с удивлением отметил, что в руках друга очередная новинка. Рекламу этого изобретения компании Apple он видел пару дней назад. С тех пор, как он привил Джареду любовь к интернету, партнер постоянно менял свои телефоны, как носки. Джен не понимал такого рвения, но и не осуждал любовь друга к усовершенствованиям. Джаред пролистал альбомы в телефоне и показал Дженсену приобретение. На цифровом фото был пойман ракурс в момент их взаимодействия на танцполе: Джаред держал его за руку, склонившись немного, словно собираясь поцеловать, и Джен всем своим видом выражал полную готовность принять возможный поцелуй.
– Изврааааат, – пробормотал Дженсен, с интересом рассматривая снимок. – Кто это сделал?
– Новый знакомый Миши, – засмеялся Джаред, довольный произведенным эффектом. – Как там его?
– Мэтт... Ушлый какой! Сколько он с тебя содрал?
Джерри пожал плечами, то ли не желая озвучивать сумму, то ли стараясь сохранить тайну сделки. Джен вдруг представил, что там мог нафантазировать молодой человек с таким опытом однополых отношений, который был написан на его лице. Картинка получилась красивой, но совсем неправдоподобной. Он взглянул на Джареда тайком, впервые оценивая его мужскую привлекательность. Вдруг зажмурился и фыркнул:
– Слушай, пойдем-ка, еще выпьем?! – все происходящее показалось полнейшим бредом.
Дженсен резво поднялся и потрепал по холке присутствующего при разговоре Чака.
– Двадцать! – напомнил ему Джерри, тоже поднимаясь.
Тут же откуда-то из кустов навстречу парням выбежал Дик. Сцепившись с Чаком в шутливой ссоре, они рванули к дороге и скрылись в сгущающихся сумерках.
– У меня все равно больше! – парировал Дженсен, весело пихая друга в плечо.
Они двинулись обратно, туда, где гуляли вечеринку, туда, где несколько минут назад взрослый человек, считавший себя вполне благоразумным, приревновал своего лучшего друга, хотя и не признавался в этом даже себе...
ДЖАРЕД
Инцидент был исчерпан, хотя Джаред по-прежнему чувствовал какое-то напряжение между ними. Джен вел себя странно даже по своим обычным меркам.
Вечеринка еще долго гремела музыкой и шумными голосами. Ребята отправились прямо к столу с выпивкой и до самого позднего вечера пили только вдвоем, вполне довольные таким поворотом дел и обществом друг друга. Джаред чувствовал себя совершенно спокойно, хотя легкая грусть от близящегося расставания сдавливала сердце. Дженсен мало обращал внимания на состояние друга и растерянно взирал по сторонам, то и дело вслух отмечая, куда ушел тот или иной представитель съемочной группы. Женевьев они уже не застали, чему оба несказанно обрадовались. Да и Трейси вместе с Кэтрин исчезли из поля зрения сразу после возвращения ребят на вечеринку.
Джаред отставил очередной бокал с выпивкой, понимая, что еще придется идти к своему жилью через лес да еще при вероятном дожде. Дженсен же продолжал пить, несмотря на его осуждающий взгляд. Впрочем, Джерри был готов к тому, чтобы притащить полубессознательное тело друга в его номер, а уж затем заняться собой, то есть своим походом в вагончик. Он с интересом оглядел толпу. Привычные лица расплывались от выпитого им, фигуры пошатывались от выпитого ими. Не только ведущие актеры решили сегодня хорошенько напиться. Многие уже разбились на парочки в надежде на веселое и ни к чему не обязывающее продолжение вечеринки. Оператор небезуспешно обихаживал помощника режиссера – милую девушку с длинными русыми волосами и завидной грудью. Ребята из каскадерского состава сбились в кучку с несколькими местными девушками-фанатками. На «танцполе» тусили режиссер с художником по костюмам и Миша со своим бойфрендом. Джаред усмехнулся, едва взглянув на плотоядное выражение лица Коллинза. Видимо, ангел задумал недоброе... Тут же мысли скользнули к хранящемуся в вагончике реквизиту оружия и наручников... Стоп, о чем это он? Мишу же поселили к Чарли в номер и тогда...
– Может, спать пойдем? – Джен повис у него на шее, выдохнув фразу пьяным голосом прямо в ухо.
– Ты прав, завтра еще сборы предстоят, – кивнул Джаред, переключаясь с мыслей о мужской паре на требующего внимания друга.
– Ты меня с собой заберешь?
– Куда? – Джерри изумленно уставился в помутневшие зеленые глаза. Что это еще за предложения?
– Я в отель не пойду, – мотнул головой Эклз. – Мой номер уже занят.
Теперь-то Джареду стала ясна мечтательная улыбка ангела. Дженсен – единственный счастливый обладатель отдельного, пусть и крошечного, номера не зря шептался после съемочного дня с режиссером. Чарли выставил старшего братца из номера, зная, что младший не откажет в небольшом соседстве. Джен смотрел на него своим пронзительным взглядом и многозначительно улыбался.
– Как же ты оставишь меня одного? – весело хмыкнул он, смешно поигрывая бровями. – Я ж это... Любовь всей твоей жизни!
– Ну, пошли тогда, любовь, – ответил Джерри, чувствуя себя весьма необычно. Впервые идиотская шутка заставила его почувствовать волнение.
Он пропустил друга вперед, свистнул собак и пошел следом, стараясь привести пьяные мысли в порядок и унять внезапную дрожь. Порывистый ветер неожиданно стих, на несколько минут установилась абсолютно неподвижная тишина, и когда они уже приблизились к кромке леса, начал накрапывать дождь. Джен выругался и прибавил шагу. Среди деревьев было темно и сыро, но дорога еще была видна. Джаред нагнал друга как раз в тот момент, когда тот чуть было не прошел поворот на стоянку. Шли молча и быстро, разговор не клеился, нагнетая напряжение. Дождь усиливался и вскоре хлынул сплошным потоком. Решив, что бегом получится быстрее, ребята кинулись вдоль дороги. Когда перед глазами уже мелькнул берег озера, Дженсен вдруг оступился и едва не свалился, но Джерри успел его вовремя подхватить. Теперь, уже не выпуская руки друга из своей, Падалеки, громко ругаясь, свернул с дороги и бросился через парк. Здесь уже легче было просчитать путь, он нередко гонял собак по этому лесу. Утопая в размокших сосновых иголках, покрывавших землю, парни неслись вперед, практически ослепнув от попадавших в глаза капель.
Но дождь прекратился так же внезапно, как начался, снова подул ветер и через пару минут из облаков выглянула луна. Ребята пошли медленнее, снимая верхнюю одежду, впитавшую влагу. Стоянка и одинокий огонек будки охранников уже виднелись из-за деревьев. Пока Джерри стягивал толстовку, он выпустил руку друга, но едва они ступили на поляну с рядами вагончиков, он почувствовал, что Джен снова вцепился в его запястье. От этого понимания его вдруг бросило в пот, а по спине ринулись мурашки. Он постарался отвлечься от пробравшей его вмиг волнительной дрожи и воспоминаний о посетившем его утром возбуждении. Они уже подошли к жилищу Джареда, и он решительно высвободил руку, пытаясь отыскать ключ в карманах.
Вдруг Дженсен сделал неосторожный шаг назад и споткнулся об вертевшегося под ногами Дика. Судя по всему Джерри уже навострился подмечать малейшие проблемы с координацией пьяного друга, потому что успел схватить того за рукав и резко дернуть на себя. Оказавшись в его объятиях, Джен насмешливо глянул на друга снизу вверх, как бы указывая на очередную двусмысленную позу. Но взгляд, на который он наткнулся, заставил его нахмуриться.
Джаред вглядывался в знакомое до чертиков лицо с пристальным вниманием. Он словно впервые видел эти мягкие черты, непривычно подмечая, какие они аккуратные и плавные, изумленный, слегка затуманенный взгляд бесовских зеленых глаз из-под мягких ресниц. Впервые так тщательно изучая это лицо, Джерри осторожно провел пальцами по лбу, разгладил собравшуюся на переносице морщинку, коснулся редких веснушек, легко дотронулся до скулы и погладил подбородок.
– Что ты делаешь? – недоуменно поинтересовался неожиданно севшим голосом Дженсен. – Ты же не всерьез это задумал?
Что задумал? Разве он что-то задумал? До Джареда с трудом доходило осознание того, что он стоит и любуется другом, так уютно устроившимся в его объятиях. И не просто любуется... Он ничего не задумал. Просто растерянный завораживающий взгляд плавил мозг, близость крепкого пластичного тела помноженная на хорошую дозу выпитого заставляла организм недвусмысленно отзываться. И когда Джен нервно сглотнул, тяжело дыша, он просто не смог удержаться. Джерри ничего не задумал, когда желание неожиданно вспыхнуло в нем с яростной силой и накрыло его с головой. Он решительно склонился и требовательно, но мягко поцеловал плотно сжатые, припухлые губы, плавно скользнул языком внутрь, ощущая горячий жар, быстро распространяющийся по телу. Он даже не сразу осознал, что Джен не сопротивляется ему вовсе. Его растерянность оказалась так сильна, что он просто поддался такому же внезапному порыву и ответил на поцелуй.
Это было совершенно новое, ни с чем не сравнимое удовольствие – целовать друга, партнера, мужчину, таять от этого поцелуя, чувствуя крепкие руки, сдерживающие твою дрожь, рвущую тебя на части. Ощущения обострились до предела. Новизна и сила этих ощущений заставила Джерри застонать, крепче прижать к себе парня, заставляя Дженсена вцепиться и судорожно сжать его плечи. Едва не задыхаясь от нахлынувшего возбуждения, почти не соображая, что он делает, Джаред сильнее впился в его губы, прикусывая их до крови. Солоноватый привкус не возымел охлаждающего эффекта, напротив, словно послужил сигналом к действию. Оба парня сбросили последние цепи разумности, отключили все ограничители, накинулись друг на друга, как голодные животные, хищники, вцепляясь в одежду, волосы, губы друг друга, раздирая ногтями кожу и оставляя на ней синяки.
Как-то вдруг очень быстро нашлись ключи, как-то очень легко сдиралась одежда с желанного тела, как-то слишком страстно отвечал на его действия Дженсен... Так умопомрачительно было слышать матерившегося шепотом друга, требующего не останавливаться, просящего о большем, и совсем исчезли мысли о неправильности всего происходящего. Просто Джаред хотел его, (как, черт возьми, можно не хотеть Дженсена Эклза?), просто он не мог больше себе отказывать, ведь он был так близко, такой открытый, доступный, отзывающийся на каждое прикосновение. Мысль о завтрашнем дне даже не всплывала... Он перестал думать о том, что будет, вслушиваясь в поскуливания Дженсена, жаловавшегося на то, что «сука, можно поосторожней! Падалеки, больно же!», а потом усиленно вцепляющегося ногтями в спину и злобно задыхающегося на тему «Блядь, сильнее! Даааа! Черт!!! Бляяяааа...»
Джерри не в первый раз спал мужчиной, и даже не в десятый, но впервые он совсем не сдерживал свои чувства, окончательно потеряв контроль, он руководствовался только желаниями и просьбами метавшегося под ним друга. Сходя с ума от бесконечного движения навстречу, от обжигающих прикосновений, от дикого восторга, рвущего душу, он целовал пересохшие губы, прижимался ближе, ближе, стараясь слиться воедино, но яркий взрыв миллионов огней перед глазами раскидал их на постели, еле дышащих, оглушенных, почти контуженных, не в состоянии даже что-то говорить. Последнее, что помнил Джаред перед тем, как провалиться в спасительное забытье, было высказанное им предположение о своих чувствах к другу. Звучало это примерно как – я ж люблю тебя, кажется...
ДЖЕНСЕН
Дженсен всегда с интересом вспоминал свою прошлую жизнь – детство, отрочество, первые взрослые шаги. Он помнил, казалось, каждый миг своего существования. Только существование это теперь было поделено на две половинки – до «Supernatural» и после. Дженсен любил за бутылочкой пива потрепаться о затеях прошлых времен, о первой любви или о своей семье, он никогда не отлынивал от расспросов о прошлом, но вопросов о будущем не выносил. Как-то так повелось, что Дженсен никогда не строил далеко идущих планов, не создавал для себя иллюзий стабильности. Напротив, ему нравилось жить настоящим, плыть по течению, не загадывая наперед и не выискивая поводов для жизни. Поэтому на вопросы о будущем он всегда отвечал что-то типа: будет день и будет пища... С появлением в его жизни «SN», все стало еще более четким и размеренным. Уже несколько лет он вел образ жизни, устраивающий и его самого, и его родных. Впереди еще, по меньшей мере, пара сезонов шоу, контракт подписан, а, значит, и думать о будущем не имеет смысла.
И все же иногда, в редких случаях, в голове его возникал вопрос – а что же дальше? Этот проект обязательно закончится, либо Дженсен просто перерастет его и вынужден будет все оставить. Что же последует далее? Он размышлял об этом не часто, пытаясь представить себя лет через десять-пятнадцать. Обычно ему это не удавалось, наверное, из-за отсутствия практики. Однако в тех единичных случаях, когда фантастическая картина будущего складывалась и представала перед внутренним взором, она всегда была разной. И только единственный элемент оставался в ней неизменным – Джаред Падалеки. Дженсену удавалось представить жизнь без их сериала, без всех этих, ставших давно родными, людей, без съемок вовсе и даже без фанатов и популярности, но вот отсутствие в ней друга казалось совершенно невозможным. Джаред стал такой же неотъемлемой ее частью, как например занятие фотографией. Джен точно мог прожить без фотоаппарата, но при этом жизнь стала бы какой-то пресной и блеклой.
Джаред был его другом, лучшим и, возможно, единственным настоящим, кому не нужно было ничего, кроме самой дружбы, который не искал ей объяснений и оправданий, который был рядом, несмотря ни на что, который дорожил их отношениями, всегда... А теперь этот «друг» мирно посапывал во сне, уютно устроив голову на его плече, крепко обнимая за талию, словно выражая свои собственнические чувства, словно заявляя свои права на него. Дженсен пытался понять, как все это получилось, где они прокололись? Почему он поддался пьяному желанию, почему не оттолкнул его рук, его возбужденного тела? Впервые в жизни он хотел бы забыть все в пьяном бреду и никогда об этом не задумываться, и впервые в жизни у него не было даже шанса забыть это... Слишком сильны были впечатления, слишком яркими оказались чувства, слишком восхитительным любовником был Джаред и слишком жарким был этот секс... Набиралось очень много всяких «слишком», и Дженсен лежал без сна, пялился в потолок вагончика и вслушивался в размеренное дыхание рядом. Он не мог понять, что произошло...
Может, все это – результат длительного пребывания вместе? Может, они просто заигрались, флиртуя на глазах других? Может, Джерри думает так же? В мыслях мгновенно всплыло чёткое воспоминание о лице друга во время оргазма, искаженном наслаждением, и почти неразборчивое, но все равно понятное, признание в любви сквозь стиснутые зубы. Что-то подсказывало Дженсену, что Джерри вряд ли воспримет произошедшее, как сексуальный срыв... Ведь Джаред Падалеки был пришельцем, парнем с другой планеты, а может, и вовсе из другой галактики. В его голове всегда роились тучи идей, он мог найти оправдание любым поступкам, умел сгладить самые ужасные угла в отношениях, он был чудом из чудес, за что его все и любили. Но порой он бывал действительно упертым, как скала, и с места не сдвинешь. И если он уже повел себя неразумно, то и в дальнейшем Дженсен предполагал за ним подобную нелогичную линию поведения. Уместное оправдание сегодняшнему безумию он вряд ли найдет, зато сочинить целую историю, в которой все непременно будет иметь подоплеку, ведущую к известным событиям, запросто! Вряд ли Джерри примет его объяснения про длительное воздержание и лишнюю дозу выпитого, про давление фанатов и стресс. Нет, этот парень определенно постарается все разрушить на корню в попытке построить заново. Он ведь весь такой, безумный, чудовищно активный, напористый... Инопланетянин, одним словом...
И хотя во всей этой истории Дженсен почти не находил минусов (кроме чертовски ужасной боли ниже пояса), он отлично понимал, что битва за отношения еще предстоит, и не шуточная, что в пылу спора о правильности их поступков вполне вероятно он потеряет друга. От одной мысли об этом хотелось биться о стену и обозвать себя законченным болваном. Это ж надо было так напиться, чтобы быть не в состоянии противостоять натиску друга, не суметь отказать ему в удовлетворении более чем странного желания... Думать о том, что сам он не особо хотел сопротивляться собственным чувствам, о том, что сам он хотел этого не меньше, в голову не приходило... Каким бы не был умопомрачительным секс, он не стоил порушенной дружбы, решил Дженсен про себя. Оставалось попробовать доказать это другу.
Джен снова взглянул на умиротворенное лицо спящего парня. Джерри выглядел таким смирным и беззащитным, что Эклз почти умилился. Куда же делся тот безумный пылкий любовник, который сводил его с ума своими ласками и откровенными признаниями. Сейчас он был похож на мальчишку. Лицо, растерявшее свою живую подвижность, разгладилось, морщинки исчезли, улыбка на губах была мягкой и спокойной, совсем не похожей на привычный оскал в тридцать два зуба... И даже такой он был чертовски красив. Дженсен фыркнул, когда в голову пришла очередная мысль, на этот раз злорадная. Женевьев так мечтала оказаться на его месте. Вот она бы голову не ломала, брала бы в охапку, да имела. Идея поиметь Джерри отозвалась во всем организме жаркой истомой. Эклз беззвучно выругался, в который раз за вечер, и осторожно высвободился из крепкого плена рук. Джаред недовольно что-то забормотал, но не проснулся.
От мыслей о том, что творили с ним эти руки, губы, каким ласковым шелком скользили невесомые прикосновения по его телу, его бросило в холодный пот. Неужели он теперь всегда будет так реагировать на лучшего друга? Но ведь это ужасно... Им еще работать и работать... Теперь-то он понял, откуда взялась эта известная корпоративная этика, запрещающая встречаться с коллегами по цеху. Конечно, как можно спокойно работать, когда при одном взгляде на человека начинает сносить крышу, и хочется освежить в памяти вкус нежных губ, тепло чужого тела, и думаешь только о том, где, как и когда воплотить в жизнь свои желания. Дженсен вздохнул и подумал, что это бред, и может быть, ему все снится... Да если бы ему кто-то сказал, что он подставит (по собственному, надо признать, желанию) свою тщательно оберегаемую задницу своему ближайшему другу, да Джен тогда ни за что бы этого друга не завел. Впрочем, вряд ли когда Эклз поверил бы подобным россказням. Черт, выходит, правы были все эти фаны-извращенцы, предполагающие такую возможность развития их отношений с Джаредом.
Черт, черт, черт! Все это было игрой, обычным фансервисом... Доигрались, блин... Голова трещала от выпитого, но разум был чист, как слеза младенца. Дженсену хотелось вопить от собственного идиотизма. Он это допустил, свою вину он принижать не собирался, но осознание это облегчения не приносило. И почему, черт возьми, он так редко думает головой? Нашел неприятности на свою задницу, причем в самом прямом смысле. Не так он планировал провести вечер. Он вообще не собирался заниматься сексом сегодня... Он хотел выспаться. Уж точно не с мужчиной, не с лучшим другом. Джен любил женщин, разных, красивых. С тех пор, как его бросила Сара, никаких постоянных подружек, только редкие и лучшие... Как, мать вашу, он мог переспать с Падалеки? Он же не педик какой-то, он же Дженсен Эклз – яркий пример истинной мужественности, секс-символ миллионов фанаток... И фанатов, ехидно поддакнул мозг. Сука! Это все пьянка.
Джерри ведь тоже был пьян, вдруг подумалось ему. Может, он не вспомнит ничего? Надежды на это было мало, но она, как известно, умирает последней. Поэтому, разогнав бесполезные мысли о собственном раскаянии в содеянном, Дженсен сосредоточился на одной – надо выбираться отсюда. Пройдет время, отпуск, они справятся, смогут расслабиться и все забыть. А пока просто надо побыть вдалеке друг от друга. Эклз осторожно сполз с узкой кровати и собрал в потемках разбросанные вещи, стараясь не шуметь. В последний раз окинул тесное пространство вагончика, обернулся к спящему другу. Да, не так он собирался прощаться с Джерри, в груди противно защемило... А ведь еще вчера он хотел провести с ним отпуск, прокатиться на курорт, развлечься, снять девчонок. Бля! Казалось, словно прошла целая вечность с тех пор. Он вздохнул и неслышно выскользнул за дверь, встретившись в проеме с псами, забытыми на улице по причине... По вполне понятной причине. Теперь псы заняли свое место рядом с хозяином, а Дженсен, в последний раз взглянув на спину Джареда, вышел вон.
Похмелье давало знать о себе тяжестью в голове, тупой болью в глубине черепной коробки, вкусом и ощущением наждачной бумаги во рту. Слегка пошатываясь, Джен брел через стоянку, когда заметил знакомое лицо. Стивен Коул – их шофер, отвечающий за перегон еще одного главного героя сериала – Шевроле Импалы, зевая, брел по дорожке. Наверное, решил пораньше выехать, чтобы обогнать основную процессию, которая двинется только в десять утра. К этому времени они уже будут на полпути к Ванкуверу, ведь еще даже не рассвело... Эклз сообразил, что это его шанс. Документы были при нем, а вещи можно забрать потом, и он поспешил навстречу спасению. Добраться до аэропорта и убраться восвояси. Бежать сейчас было единственным решением...